Лучшего друга моего сына зовут Стефан. Непривычное русскому уху имя предполагает, что у ребенка не совсем обычные родители. Так и есть. Папа Стефана - иностранец. Четыре года назад он покинул благополучную Европу и уехал в большую Россию ради большой любви. Невеста уезжать на родину жениха отказалась. Пришлось ехать ему. Еще и условие было поставлено: дома будем говорить только по-русски. Виктор условие выполнил, трудный русский выучил: до более близкого знакомства я его принимала за прибалта.
Конечно, проводником в мир российской действительности для «нового русского» является его жена, но с недавних пор мы очень сдружились. Эта интернациональная семья стала незаменимым пазлом в жизни нашей семьи и субботние вечера мы коротаем под сваренный Витиными руками глинтвейн. Естественно, часто речь заходит и о том, как наш новый друг здесь ассимилировался.
Ему, на удивление многое нравится. И своих двоих детей он, по крайней мере, пока, воспитывает здесь. Намерений «пора валить» в его семье, кажется, нет. Но он, со своим европейским менталитетом и патологической педантичностью очень многого в нашей действительности не понимает.
Виктор – наш дачный сосед. И большинство его «йа не понимаю» касается именно уклада жизни нашего поселка.
В самых близких соседях у нашего нового друга преподаватели МГИМО, сын известного путешественника и «лайт-олигарх», не упускающий случая упомянуть, что только на открытый бассейн на своем участке он потратил «полтора лимона». Примерно такие же жители во всем поселке. Соседа типа «дядя Вася алкоголик, бытовой воришка» у нашего нового друга, к счастью нет. Удивляет Витю типичный средний класс.
В первую очередь, владельцы фирмы-застройщика. Вите сложно понять: почему по документам у нас должны быть две водяные скважины глубиной по восемьдесят метров, а в итоге одна и на тридцать? И почему вода из-за этого в кранах – цвета спитого чая? В документах ведь – две по восемьдесят…. Ассоциацию с раками про «два за пять» не проведешь – шутку парень не поймёт. Как не понимает, почему застройщик, собрав с нас деньги, отстроил на них административное здание, якобы, под охрану и бухгалтера, проложил дороги и построил водокачку.
А теперь кабинет бухгалтера и управляющего – запаркованная у ворот «волга», охрану выгнали в вагончик, отстроенное здание обещают сдать в аренду вообще черти кому, а заезд на территорию поселка и пользование водокачкой – платными для жителей посёлка. Ведь очевидно же: построено всё это на деньги жителей. Если когда-нибудь Витя это поймёт и постигнет смысл слова «откат», то лечить его сгоревший от перенапряжения «европейский микропроцессор» будут люди в белых халатах.
Но эти катаклизмы - пример жадности конкретного человека, директора фирмы-застройщика. Куда больше европейца удивляют его же соседи.
У Вити – самый ухоженый участок в поселке. И если остальные жители такой красоты добиваются руками гастарбайтеров, то Витя пыхтит на участке сам – с утра до вечера, ходит с газонокосилкой, стучит молотком. Очень жалеет, что мы не соседствуем забор в забор – иначе можно было бы снести штакетник. А то тут пришел к нему сосед с предложением: давай сбросимся на большой двухметровый монолитный забор, отгородимся друг от друга.
- Зачем? – удивляется Витя. – Чем я его обидел? Мы же хорошие люди. Зачем нам друг от друга отгораживаться? У нас такие заборы только албанцы строят, жен своих многочисленных за ними прячут. Но я же не албанец?
Витя не понимает, почему мы, русские, выводим собак гулять следующим образом: вышли за калитку с бобиком на веревочке, пописали у забора одного соседа, покакали у калитки второго, потрепали бобика за ухом и домой пошли.
- У него самого пятнадцать соток, почему он водит свою собаку гадить к соседу? – удивляется Витя. Это он не конкретно про своего соседа, это он про общую тенденцию.
Из этой же серии курильщики: почему-то у нас нормально выйти за калитку, покурить, прогуливаясь перед домом, а бычок бросить через дорогу – к газону другого соседа.
Такую головоломку Витя разгадывает регулярно: сам не курит, а бычки с подстриженного перед калиткой газона выгребает лопатами.
Ну, что ему ответить? У моего забора тоже самое, особенно по весне: из-под сугробов оттаивают кучки бычков и собачьих экскрементов. Не ссориться же с соседом курильщиком из-за такой ерунды? Ведь в остальном он – милейший человек.
Как отец двоих маленьких детей, наш сосед очень много гуляет с малышами. Но есть на территории поселка и запретный уголок: Витя никогда не сворачивает на одну из улиц.
- Мне стыдно проходить там с детьми, - объясняет приятель.
Причина – в одном из домов после ремонта выбросили за забор кучу строительного мусора. Участок почистили, а мусор – за калику. В том числе и два унитаза – времянка, которой пользовались строители.
- Уже год они там валяются! Срамота! – ругается сосед. – Они помещаются в багажник, до контейнера с мусором ехать две минуты. Я не могу ходить там с детьми.
Оскорбляют европейский глаз и вываленные перед домами кучи чернозема. Для нас это привычно, а для европейца не эстетично: твоя куча, будь добр, сгрузи её на своей территории.
Из этой же серии и вагончики для строителей: особо «умные» у нас их ставят опять-таки за забором, что бы «строительное быдло» лишний раз по барской земле не ходило.
Как и многие из европейцев, мой сосед – вегетарианец. И, например, полевые мыши для него – серьезная проблема. Мышеловки и яд – не вариант. Сейчас он, вроде бы, нашел выход – какие-то хитрые пугающие ультразвуком ретрансляторы. Мыши, вроде бы, должны просто уйти с участка в лес. Слегка оглохшие, но живые.
И на фоне этого вдвойне странно выглядит предложение одной из активисток: сброситься на то, что бы усыпить стаю бездомных собак, уже третий год обитающую в поселке. Инициатива исходит от дамы в шали из норковых хвостиков. Под этими лапками у дамы обычно прячется йоркшир.
Так она и бродит по домам: поглаживая свою «дочечку» и кутая её в меха, предлагает «отстрелить или усыпить этих гавкающих тварей». Боюсь, что когда она дойдёт до соседа, с ним при виде разбросанных по необхватному бюсту дохлых мордочек, случится инфаркт. А если психика выдержит, то посёлок ждет международный скандал - такого насилия над братьями нашими меньшими парень не выдержит. Позвонит куда-нибудь в «гринпис».
А насчет «позвонить» была у нас ещё коллизия. В одном доме у нас сплошное «бабье царство» - мама-вдова, три взрослых дочери-разведенки, у каждой из дочек девочки-подростки. Естественно, обманывают их строители, почем зря: то провода оголенные проложат, то дымоход к камину протянут с щелями, куда не то что Санта-Клаус в Рождество пролезет, бригада гномиков-домушников может ходить без ключей туда-обратно.
- Девочки, вам халтурно проложили проводку, не ровен час, полыхнет, переложите! – время от времени просит соседок мой муж. А три сестры лишь округляют глаза: «Да нормально, вроде бы, всё!» .
- Алексей, это ненормально! – сосед категоричен. – Пойдем в пожарный надзор, я с тобой пойду, свидетелем буду. Пусть с ними поговорят, оштрафуют, заставят всё переделать.
- Пойдем, - соглашается муж. – А сколько для храбрости выпьем?
Ну, как объяснить европейцу, что, во-первых, поход в этот пожнадзор, пустая трата времени, что отпишутся, отмахнутся. А если и придут к соседке, то она потом в обиду сама же и пустит «стукачам» того самого «красного петуха».
А аттракцион «гори-гори ясно» в поселке уже был. На одном участке набрали жухлой травы, собрали строительную рухлядь и запалили большой-большой костёр.
Через четверть часа в поселке было «лето-2010»: участки заволокло сизым дымом, воняло. При закрытых окнах у соседа начал задыхаться сын-младенец. Он – через дорогу, к повелительнице огня: «Прекратите, пожалуйста, это безобразие, дышать детям нечем». Европейцу было предложено ехать туда, откуда приехал – нет у нас таких законов, запрещающих мусор жечь.
Конечно, привыкшему к порядку европейцу у нас тяжело. Но ведь он не выпендривается. Не просит ничего сверхестественного. Просто живет по принципу: «твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого» и надеется на взаимность.
А мы не всегда к нему толерантны. Если честно, то я искренне надеюсь, что такая соседская активность, которая многим не по нраву, всё-таки сделает мир чуть лучше.
Пусть и в масштабах Витиного подъезда и дачной улицы: что мы перестанем выгуливать собак под соседскими калитками, бросать окурки к чужому забору.
И вывезем, наконец, эти страшные, грязные унитазы!