Странным образом понятия «литература» и «книги» разъехались еще в детстве.
«Литература» — это было то, что проходят в школе и задают на лето. А вот «книги» — это было чудо, к которому я сразу приникал в любых гостях, которое мне так нравилось листать, трогать (ах, как пахли книги издательства «Искусство»!) и за которым я стал охотиться еще в школе.
У меня был разработан маршрут, в соответствии с которым я обходил «букинисты» в Столешниках и на Арбате, «Метрополь» и «Книжную находку», «Москву», «Книжный мир», «Дом книги» (надо еще было знать час, когда там вывозят новинки). У меня, шестиклассника, был знакомый продавец в «Букинисте», который откладывал нужные книжки и звонил домой — и я летел счастливый на Арбат. Потом ходил к «жучкам» на Кузнецкий; бесконечно подписывался (помните шарашку по имени «Интербук»?). Затем появились «книгообмены»: за двух «макулатурных» Дюма можно было обрести одного Бердяева. А отдельным счастьем было путешествие по провинции, где безо всяких наценок лежал никому не нужный Мандельштам… Смешно, но я до сих пор помню, где какую книжку купил.
Карта «книжной Москвы» поменялась полностью: из моего маршрута выжили только гранды Потом появились первые частные лавки («19 октября», «Эйдос»), за ними — независимые издательства. И книжек стало много. Катастрофа осознавалась не сразу. Сначала книги стало просто некуда девать. А размер жилища, как правило, обратно пропорционален количеству книжек в нем. Затем исчезла временная привязка. Ведь свежекупленная книга тут же читалась — в подкорке жил «самиздат», данный на ночь. А когда дефицит сменился изобилием — возникла обманчивая успокоенность. Я стал откладывать чтение «на потом». Перестал бояться, что книгу «зачитают». Что дети разрисуют страницы. Но следом пришла фрустрация, что ты уже не успеваешь прочитывать купленное. Утешал разве что Александр Аронов: «Не дочитываю книг. И уже не дочитаю. Все равно наступит миг — и без них я все узнаю».
Но главное было даже не в этом. Книга утратила роль символа качества. «В газетах врать не станут» — знали все советские люди. Так же они (мы) относились к книжкам: они символизировали уже следующий уровень истинности и серьезности. Поэтому плох был тот журналист, который не мечтал собрать свои заметки под твердую обложку. И всё чаще я выходил из книжных с пустыми руками и мыслью: «Хватит, чукча, читать, писать пора!» Но не успел я почувствовать себя писателем, как старое разделение снова стало актуальным. Литература теперь — в торрентах и либрусах, в е-буках и айпадах. А книжки — это опять что-то другое: то ли бизнес, то ли дизайн, то ли ярмарка тщеславия. «Мужчина с книжкой — это уже серьезно!» — сказала мне знакомая в качестве поздравления.
Карта «книжной Москвы» поменялась полностью: из того моего маршрута выжили только гранды. «Букинистов» же почти не осталось: кому нужны старые книги, если есть новые — легкие, удобные и без советской цензуры? А равно без справочного аппарата, примечаний и комментариев. Карта же сменилась графиком. Ориентирами стали не места, а даты. В июне — книжный фест в ЦДХ, осенью — ярмарка на ВВЦ, в декабре — Non/fiction. И вот еще два новых фестиваля, прошедшие в прошлые выходные почти на ура, кабы не дождь.
Кроме главной приманки (низких цен), там были всяческие подпорки, которые теперь обязательно прилагаются к книгам: винил, вино, театр, трёп, чтения и прочая прекрасная суета. В качестве двигателей торговли оно, конечно, работает. Но вернуться к прежнему значению все равно не помогает. Послушал я поэта Емелина, полюбил, а купил книжку — расстроился. Стихи есть, а книги — нет. Не говоря уж о том, какие завлекательные обложки научились делать наши дизайнеры — а откроешь и видишь, что верстка, шрифт, поля — всё не то.
Я прекрасно понимаю, что от этого совкового ощущения (что «книга — мера всех смыслов») давно пора избавиться.
Принять, что книга — это такой же товар, как йогурт или шампунь. В цивилизованном-то мире, говорят нам, все именно так! Но там еще есть такие чудесные магазины с диванчиками или просто широкими ступенями — на которых ты можешь спокойно изучить любую книжку. И уйти, не купив, а просто прочитав.Автор — архитектурный критик