Во-первых, это своеобразные книги-объекты. Их отличает необычная форма. Есть, к примеру, книга в форме рояля или в виде шотландской гармошки. Причем все они — от корки до корки — исключительно ручной работы. Глядя на работы Валерия Владимировича, кажется, что рукотоворной книге он посвятил большую часть жизни. Как оказалось, это лишь одно из его многочисленных увлечений.
- Валерий Владимирович, знаю, что рукотворная книга — далеко не единственное Ваше увлечение. Расскажите об остальных.
- Если перечислять все мои увлечения, не хватит пальцев на руках. Я занимаюсь всем, что мне интересно. По первому образованию я музыкант, по второму — историк, а в целом я освоил около 24 различных профессий и окончил 9 трехмесячных курсов. По многим из них я работал, чем-то занимаюсь сейчас, другие уже в прошлом.
Во-первых, я окончил курсы автолюбителя и вот уже 42 года вожу машину. Я профессиональный настройщик фортепиано. В молодости я играл джаз, был барабанщиком. Кстати, джазовую музыку я люблю и слушаю до сих пор.
Одно из моих увлечений – фотография. Раньше я профессионально занимался репортажем, имею титул фотохудожника, являюсь членом Союза художников России. И вообще я большой любитель искусства. Кировские художники — мои друзья и товарищи.
С началом рыночных отношений я окончил курсы бухучета. Начался сетевой маркетинг, прошел и эти курсы. Хотя маркетингом сейчас не занимаюсь, но знаю, что это такое.
Я член общества микологов и грибоводов – учился выращивать грибы вешенки. Вот уже 15 лет я занимаюсь выращиванием декоративных кустарников. А еще я - пчеловод. В этом сезоне у меня 18 семей пчел.
Я всесторонний, всеядный человек. Коллекционирую все, кроме памятников и монументов на площадях (смеется). Как-то от безделья начал собирать марки. Кстати, это очень познавательно и интересно. Если только по маркам узнать хронологию России или Советского Союза, человек может стать настоящим эрудитом.
Одно из последних моих увлечений – изучение английского языка по методу Ягодкина. Обучение основано на технике запоминания 100 слов в час. На запоминание одного слова дается 1-3 секунды. Если правильно и грамотно заниматься, то в день можно запоминать по 100 слов без всякого труда.
Я по натуре такой заводной, меня все интересует. Я считаю, человек живет, пока работает его мозг.
Сейчас Валерию Бурову 68 лет, но поверить в это сложно, когда видишь перед собой этого энергичного, веселого, обаятельного, влюбленного в жизнь человека.
- Вы прекрасно выглядите, как удается держать себя в форме?
- Раньше занимался охотой, сейчас люблю рыбалку. Но хожу на рыбалку не ради улова, а ради удовольствия, самого процесса общения с природой. А еще я страстный любитель настольного тенниса.
- Как Вы пришли к рукописной книге? Расскажите о самой первой книге, созданной своими руками.
- К рукописной книге я пришел совершенно случайно. Я большой любитель тенниса. На одной из тренировок я узнал, что мой тренер — Евгений Мусохранов - пишет рукописные книги. Мне показалось это малоинтересным и очень далеким. Я не видел смысла в том, чтобы переписывать Пушкина, Лермонтова или Грина.
Однажды после тренировки Евгений Мусохранов пригласил меня посмотреть его работы, научиться делать рукотворные книги. Я говорил, что мне это совсем не интересно, я не люблю делать то, что мне не нравится. Однако он был достаточно настойчив и, наверное, месяца два уговаривал прийти и посмотреть его работы. В конце концов я пришел, посмотрел, он показал мне технологию изготовления блокнота. И меня зацепило.
Первую книгу я сделал в память об Алексее Перевощикове. Он был очень эрудированным человеком, фотохудожником. Он увлекался тем, что записывал свои мысли об искусстве и фотоискусстве, о творчестве и живописи в виде афоризмов. В дальнейшем он собрал их в сборник «Осколки мысли». В этом сборнике около двух тысяч листов. Там собраны не только его мысли, но и высказывания выдающихся поэтов, писателей, драматургов. Поскольку этот сборник не был издан, я решил восполнить этот пробел и решил написать книгу с его афоризмами.
Моя первая книга получилась достаточно примитивной. Дело в том, что я пишу с наклоном в обратную сторону. Я всячески пытался изменить свой почерк и научиться писать с наклоном в правую сторону, но это оказалось непростой задачей. В итоге получилось три таких книги. Две из них я подарил, а одну оставил у себя.
А потом передо мной встала дилемма: с одной стороны, мне было интересно продолжить это начинание, с другой, - я не знал, что делать дальше. И вдруг меня осенило сделать книгу в форме рояля с клавишами из слоновой кости. Чтобы книга получилась интересней, я подобрал в литературе забавные случаи из жизни композиторов, певцов и музыкантов. Назвал я свою книгу «Веселый камертон».
После этого я решил создать книгу в форме шотландской гармошки концертино. Евгений
Мусохранов, увидев мои успехи в этом деле, позвонил в Москву, связался с нашим председателем — Светланой Никольской, доктором наук, и сказал, чтобы я ехал в Москву со своими работами. Я не хотел везти в Москву всего 3 книги, и решил сделать еще одну. И вот тут наступил перелом: мне не хотелось переписывать чужие книги. Поскольку кировские художники — мои друзья-приятели, я решил создавать книги-биографии.
- Кто стал первыми героями этих книг?
- Первым, кому я предложил создать такую книгу, стал Анатолий Пестов. Он как-то сразу зацепился за эту идею и решил дать мне совет создать книгу с его иллюстрациями. Отличие моих биографических книг от сухих книг, которые делаются к различного рода выставкам, в том, что у меня эти биографии насыщены живыми фактами. Мне важно показать человека не просто с точки зрения сухих фактов: родился, учился, пишет маслом и так далее. Мне важно раскрыть его человеческую сущность — какой он по характеру.
Когда я начал работать над книгой об Ярковском, я позвонил Феофилактову и попросил: «Вить, расскажи о Ярковском!». А он мне: «Да ну, ничего рассказать не могу... Мы с ним однажды были в Уржумском районе на пленере...». «И что там?», - спрашиваю я. «Да ничего не было: я писал картины, а возле него собрались местные дети. А одна девочка смело так подошла, Николай ее спрашивает: «Нравится?».
«Да!» , - отвечает она. - И он оставшиеся 5 дней занимался с ней акварелью».
Это ж какой факт! Получается, человек бросил свою работу, - то, на чем мог бы заработать деньги, и занимался живописью с незнакомой деревенской девочкой - учил ее делать акварель.
- Как оценили Ваши книги в Москве?
- Когда я приехал в Москву и показал три свои первые книги, меня похвалили. А когда показал книги-биографии Пестова и Ярковского, Светлана Никольская сказала: «Вам нужно идти к Погарскому» (речь о Михаиле Погарском, московском художнике и поэте, члене Союза художников России — прим. автора). Я нашел его контакты в интернете, мы с ним пообщались. Он как раз работал над проектом - 3-я Международная биеннале в Москве (первая проходила в Бухаресте, вторая — в Нью-Йорке). Я рассказал ему о книгах, прислал их фотографии. Он ответил: «Мой проект называется «Дневник художника», поэтому биография не подходит». Я обратился к Анатолию Пестову и предложил немного передать нашу книгу. В предисловии к ней я написал примерно так: «Мой приятель художник Пестов никаких дневников не ведет, но за 35 лет его творческой деятельности выстроилась хронология того, как он описывает любимую Вятку». Так я принял участие в этом проекте, а с Михаилом Погарским у нас завязались хорошие дружеские отношения. И вот сейчас можно наблюдать результат этой дружбы - совместная выставка "Книга художника на рубеже веков".
- Сколько рукописных книг сейчас в Вашей коллекции?
- У меня не коллекция — я просто пишу свои книги. Хотя по натуре своей я коллекционер, я
предполагаю, что в моей коллекции будут книги только других авторов. На данный момент можно пока говорить только о тех книгах, которые написал я сам. За год и 3 месяца я написал 25 книг. Притом книга о Перевощикове — в 3-х экземплярах, концертина «Вятская частушка» - в 2-х экземплярах. Правда, несмотря на одинаковую форму, содержание этих книг разное. Книг в форме роялей у меня тоже 3, но содержание их тоже разное. Получается, каждая книга уникальна.
Одну из последних книг мы с Ольгой Барышниковой сделали к 135-летию со дня рождения Грина. Ей очень нравится рассказ «Путешественник Уэ-Фью-Эой». Она сделала 5 иллюстраций, а я оформил эту книгу каллиграфическим почерком и с буквицами. Кстати, эта книга тоже представлена на выставке.
- Создание книги — процесс очень творческий. А насколько он длительный и трудоемкий?
- Процесс создания книги — процесс очень творческий и занимает много времени, но это очень интересно. Я стараюсь не торопить создание книги. Были у меня книги, сделанные быстро, на одном дыхании, в течение 3-4 дней. Но обычно на создание книги уходит гораздо больше времени. Во-первых, при работе над книгой я ставлю перед собой какую-то тему, а затем начинается процесс — такой подспудный, постепенный. Раз — и всплыла обложка, затем начинается подбор шрифта. Шрифт, в принципе, у меня отработан. За основу я взял Park Avenue — очень красивый, на мой вгляд, шрифт. Правда, для некоторых книг приходится подбирать какой-то другой шрифт. Главное, чтобы книга была создана в едином, гармоничном стиле. В рукотворной книге все должно соответствовать идее: шрифт, буквица, материал для их выполнения — темпера, акварель, золото.
- Что для Вас «книга художника»? В чем ее главное предназначение?
- На мой взгляд, это способ самовыражения. Человек может работать в серьезном издательстве, быть директором издательства, профессиональным писателем или поэтом, но в каждом человеке есть детскость, всем хочется иногда похулиганить, поерничать. А у меня еще и натура такая: я люблю сказать что-то в пику, вызвать улыбку. Книга художника помогает человеку выразить себя, показать свои возможности, творческие в первую очередь. Многие известные люди выражали себя таким образом. Как говорил небезызвестный Луначарский, искусство должно удивлять. Может, это не столь высокое искусство, но оно все равно помогает выражать себя и удивлять людей.
- Место обычных книг все больше занимают книги электронные. Книги художника, на ваш взгляд, помогут исправить ситуацию? И надо ли это?
- Прогресс, конечно, не остановить. Но электронные книги не смогут полностью вытеснить обычные книги, на мой взгляд. Я сам не люблю читать электронные книги. Для меня важны тактильные ощущения, очень важно почувствовать книгу, подержать ее в руках, ощутить ее запах, особенно если книга новая – запах типографской краски ни с чем несравнимый. Это придает книге особый шарм и прелесть. Старинная книга – это вообще произведение искусства. Чтобы связь поколений не была прервана, очень важно сохранить обычные книги. И поэтому наша авторская рукописная книга – это некое связующее звено между прошлым и настоящим.
- Для создания книг нужен импульс, заряд, вдохновение. Откуда черпаете их?
- Заряд и импульс нужны непременно. Один мой знакомый, которому я показал одну из своих книг, спросил: «И долго ты шел к этой книге?». Сперва я не понял, что он имел ввиду и ответил: «Три недели – и книга готова». Он улыбнулся и добавил: «А до этого ты сколько времени шел к этой книге?». Я задумался, и ответил: «Возможно, всю жизнь».
- Многие современные дети редко берут в руки книгу. А Вы были начитанным ребенком? Каким авторам отдаете предпочтение?
- С детских лет я люблю читать. Когда я был ребенком, у нас дома была большая библиотека. Воспитывался я больше на западно-европейской культуре и литературе. Мои кумиры – Гете, Шекспир, Пушкин, Лермонтов. Когда человек начитан, у него идет отбор на уровне мыслительного процесса и интуиции, и в этом процессе рождается что-то свое.Чтобы создать что-то такое, что бы зацепило другого человека или публику, мозги должны работать достаточно напряженно.
- Расскажите о творческих планах.
- Что касается авторской книги, я хотел бы написать большое количество биографий наших кировских художников, писателей, возможно, журналистов, причем не только наших земляков. Взять, к примеру, Валерия Барынина, - выдающегося певца, который объездил более 60 стран мира. Его сравнивают с Шаляпиным. Плюс ко всему он профессиональный художник, член Союза художников Москвы, авангардист, поэт, музыкант, коллекционер. И таких людей очень много. Серию книг о таких людях я хочу оставить в память потомкам. На сегодня у меня набирается 30 таких биографий. Причем люди в этих биография раскрыты с разных сторон. Если Бог даст здоровье и жизнь, я напишу 30-40 таких биографий. По прошествии 30-50 лет, возможно, никто не будет помнить или знать фамилии этих людей, а тут возьмут случайно в руки эту книгу в той же Герценке, и откроют для себя новые имена. Биографии нескольких людей я хочу сделать закрытыми. Дело в том, что на людях мы одни, а в жизни совсем другие. В этих книгах я хочу привести достоверные и малоизвестные публике факты из их биографий. Возможно, через десятки лет эти книги увидят свет.
В планах — научиться делать высокохудожественные переплеты. Чтобы взяв в руку книгу, люди видели, что перед ними шедевр. Хочется делать такие книги, чтобы они были действительно уникальными. Не хочется подстраиваться под шаблоны и копировать кого-то, хочется создать свой неповторимый, авторский стиль.