Вообще говоря, нашего портала новый - старый закон о клевете не касается никак. Ну, или почти никак. Мы не говорим о политике, свободны от грязи, ее сопровождающей, у нас другие цели и задачи. И хотя многие уверены, что возвращенная статья - насквозь политическая, есть повод посомневаться. Любой комментатор-эксперт, прочитав некий материал со своим участием, даже записанный с его слов, в случае бучи может заявить: “Я этого не говорил (делал). Это неправда. На меня наговаривают, это клевета”. И ситуация становится щекотливой, не так ли.
Клевета, в уголовном праве преступление против личности, заключающееся в распространении заведомо ложных измышлений, позорящих другое лицо. Для признания деяния К. необходимо, чтобы виновный знал, что распространяет именно ложные сведения, направленные на подрыв репутации потерпевшего, причем достаточно, чтобы подобные сведения были сообщены им хотя бы одному человеку. По советскому праву обстоятельствами, отягощающими ответственность, являются: распространение ложных, позорящих измышлений лицом, ранее уже судимым за клевету; распространение клеветнических измышлений в печатном или иным способом размноженном произведении; распространение заведомо ложных измышлений, соединенных с обвинением в совершении государственного или иного тяжкого преступления. Распространение истинных, хотя и позорящих сведений (т. н. диффамация) не является по советскому законодательству составом преступления.
Подумайте сами, на чем держится обвинение журналиста в клевете? Вот, предположим, вызвали Вас в суд. Дескать, Вы написали, что человек совершил то, то и то.
Но ведь Вы-то — журналист, и голословно ничего писать не имеете права, равно как и делать выводы в своем материале. Все, что Вы можете - написать факты, а выводы уже пусть делает читатель, или комментатор-эксперт.
То есть, откуда-то Вам в руки попала информация об этих действиях, и Вы уверены, что данные правдивы. Можно доказать, что человек — не негодяй, но то, что Вы хотели его оклеветать, уже доказать нельзя. К слову, существует в кодексе этики журналиста и такой пункт, как неразглашение источников информации.
Но больше всего, честно говоря, терзает вот что. Когда люди начинают защищаться? Тогда, когда есть угроза или иллюзия угрозы. Когда начинают публично раскрываться такие вещи, о которых даже думать страшно. Когда люди боятся, что что-то вскроется, о чем знать простым смертным никак нельзя, несмотря ни на какое конституционное право. И вот тогда можно за правду вломить журналисту статью, а самому быстренько обелиться: “А не было такого! Все он врет!” Ну и теперь, знаете, гипотетически осталось еще твиттер с ЖЖшечками приравнять к официальным СМИ, и можно расслабиться и искренне заулыбаться, рассадив полстраны уже неведомо в какие тюрьмы, поскольку для настоящих преступников там места не хватает. Все, больше о политике ни слова.
Такое чувство, что от этого станет меньше остро пишущих и здравомыслящих журналистов. Нет, не станет, просто информацию будут передавать по-другому. Приспособятся, будьте уверены. Но мне видится в законе о клевете и плюс. Да, видится, представьте. Я от всей души надеюсь, что в СМИ будет гораздо меньше грязи и мы с вами, наконец-то, сможем гораздо легче отделять зерна от плевел. Потому что, в идеале, если закон будет работать правильно, желтая пресса со своими раздутыми скандалами и надуманными интригами должна будет сама собой плавно сойти на “нет”. Очень надеюсь.