Больному, нуждающемуся в пересадке стволовых клеток, в качестве донора может подойти только один человек из нескольких десятков тысяч. И весь трагизм ситуации заключается в том, что даже в сумме все российские регистры доноров стволовых клеток не дают этой цифры. Больные вынуждены обращаться в зарубежные учреждения, но там готовы оказать помощь только за астрономические деньги. Поэтому наша отечественная база, которая содержит данные о донорах стволовых клеток, должна быть как можно больше. О том, почему любой из нас может оказаться единственным шансом на спасение чьей-то детской жизни, рассказал заместитель генерального директора ФГБУ РМНПЦ «Росплазма» ФМБА России, доктор медицинских наук Андрей Валентинович Рылов:
- Есть медицина, которая требует совместного участия общества и профессиональных врачей. Современные технологии интернациональны, и многие российские клиники ничем не отличаются от западных. Наши врачи по большому счету тоже могут спасать жизни детей. Главная проблема заключается в том, что лечение предусматривает, наряду с применением эффективных лекарственных средств и современных медицинских технологий, привлечение потенциальных доноров, небольшой процент из которых станет реальными донорами. Без этих доноров эффективное лечение невозможно. Современная химическая или лучевая терапия, которая используется при лечении онкозаболеваний, приводит к уничтожению не только раковых клеток, но и собственных молодых кроветворных клеток, которые существуют в организме больного. Поэтому необходимо привлекать доноров. Их количество должно быть достаточно большим. В такой стране, как наша, потенциальных доноров, то есть людей, которые выразили желание и готовность при определенных обстоятельствах отдать свои стволовые клетки больным людям, должно быть несколько десятков тысяч человек. Желательно - 300-400 тысяч. В Соединенных Штатах Америки в банке стволовых клеток их несколько миллионов. В немецком банке, который обеспечивает стволовыми клетками всю Европу, тоже несколько миллионов доноров. Сейчас наша задача - провести обследование людей, объяснить им, для чего это обследование нужно, сказать, что исследование направлено не на изучение их здоровья для последующего лечения, а прежде всего на определение возможности стать донором. Мы очень благодарны тем организациям, которые идут нам навстречу в привлечении доноров. Чем больше у нас будет потенциальных доноров, тем лучше. Три тысячи детей в Российской Федерации регулярно требуют эффективного лечения с привлечением HLA-донорства. Большинство из них этих доноров так и не дожидаются и в результате погибают. Надо сделать все для того, чтобы наши клиники имели возможность получить поддержку от потенциальных доноров стволовых клеток.
- Сколько доноров сейчас у вас насчитывается?
- На сегодняшний день привлечено 12,5 тысяч потенциальных доноров. 12,5 тысяч - это то, что касается регистра «Росплазмы». Есть небольшой регистр в Санкт-Петербурге на базе НИИ гематологии и трансфузиологии академика Селиванова. Есть небольшие регистры и в других клиниках, но количество приобретенных доноров недостаточно для того, чтобы мы могли сделать соответствующий выбор донора. Чтобы было понятно, приведу пример с донорством крови. Есть четыре группы крови: первая, вторая, третья, четвертая. Эти группы крови мы все знаем, и все из нас знают, какая у него группа крови. Есть еще параметр, позволяющий окончательно идентифицировать, подходит человек в качестве донора или нет. Это резус-фактор. Таким образом, всех людей можно разделить на восемь категорий: по первой, второй, третьей, четвертой группе крови и по тому, положительная или отрицательная эта группа крови. А при применении стволовых клеток количество HLA-типов просто огромно. Например, в Японии только один из 30 тысяч человек может стать донором для конкретного ребенка. То же самое в Финляндии, в Скандинавии, на маленьком острове Исландия - то есть там, где генетически однородное население. Там проведут HLA-типирование 30 тысяч человек, и тогда ты хотя бы знаешь, к кому обратиться за помощью. А в Российской Федерации на сегодняшний день, во-первых, колоссальное генетическое разнообразие, во-вторых, не знаешь, кого попросить тебе помочь. СМИ периодически передают информацию о том, что погибает молодой человек или ребенок, которому срочно нужна, например, первая отрицательная или четвертая положительная группа крови. Как правило, люди знают свою группу крови и могут откликнуться. Но если тебе нужны стволовые клетки, ты не знаешь, к кому обратиться. Поэтому задача, которая стоит перед нашим учреждением, - как раз охватить максимальное количество людей и провести исследование их HLA-типа. Это достаточно дорогое исследование. Стоимость его порядка 20 тысяч рублей. Наша страна нашла такие деньги. Нам остается искать доноров, типировать их и создавать регистр, аналогичный западно-германскому или американскому. Я говорю именно про эти два регистра, потому что люди там похожи на нас, иногда мы к ним обращаемся. Сейчас у детей в России единственный шанс спастись, а у родителей - спасти своих детей - это обратиться в американский или европейский регистр, расположенный в ФРГ, где есть генетически похожие на них потенциальные доноры. В японский регистр мы не обращаемся, хотя, например, для якутов, может быть, есть какая-то вероятность найти там потенциальных доноров.
- Планируется ли создание единого регистра доноров стволовых клеток?
- Планируется. Но было бы что объединять... Если бы у нас были достаточно большие регистры, конечно, они бы были объединены, а сейчас... Тут пять человек, тут десять. Объединяй - не объединяй, мы не достигнем той цифры, которая необходима для наших клиник. А ведь запросы в адрес нашего учреждения идут практически ежедневно, то есть практически каждый день клиники испытывают потребность в информации о тех людях, которые могли бы стать донорами, чтобы дальше с ними работать. А информации такой нет.
Человек, который проходит HLA-типирование, попадает в регистр доноров и остается там достаточно долго - 5, 10, 15, 20 лет... О большем пока говорить не приходится, поскольку западные регистры именно столько времени и существуют. При этом не факт, что к потенциальному донору за этот период кто-либо обратится. Генетическое разнообразие таково, что вероятность того, что к нему обратятся, по опыту западных регистров - 1 процент. То есть один человек из 100 однажды - через пять или десять лет - может услышать, что есть, например, маленький мальчик, который нуждается именно в его стволовых клетках. Генетически он ему намного ближе, чем его папа и мама. Кстати, почему у нас не пересаживают стволовые клетки от папы и мамы? Потому что вероятность, что они генетически совпадут с клетками собственного ребенка, очень низкая - примерно процентов 20. Чтобы было понятнее, объясню на примере с группами крови: если у папы вторая группа крови, а у мамы - третья, есть вероятность, что у ребенка будет четвертая группа крови и ни папа, ни мама как доноры ему не подойдут. А со стволовыми клетками вероятность совместимости еще меньше. Поэтому и возникает проблема поиска этих доноров.
- Какое исследование проходит человек, прежде чем стать потенциальным донором крови?
- Пока человек живет, он может много чем заболеть. И может возникнуть ситуация, когда он не будет годен в качестве донора, потому что болеет, к примеру, гепатитом B или гепатитом С. Поскольку мы не знаем, что будет через 5, 10, 15 лет, сейчас нет большого смысла определять, болеет ли он СПИДом, гепатитом В или гепатитом С и годен ли он по состоянию здоровья осуществлять донорские функции. В настоящее время мы эти исследования и не проводим. Мы просто определяем HLA-тип человека и все. Даже если сейчас вы болеете острым респираторным заболеванием, то через 15 лет, когда вы понадобитесь как донор, возможно, уже не будет никакого ОРЗ и никаких временных проблем со здоровьем. Поэтому на сегодняшний день - только два кубика крови и специальное исследование, которое позволит определить генотип. Причем мы определяем не весь генотип. Это колоссальная работа - определение всего генотипа. Мы исследуем лишь маленький кусочек шестой хромосомы, где есть информация о том, годится человек быть донором или нет. Там же содержится генетическая информация о HLA-типе.
Чтобы пройти исследование, нужно просто прийти в плазмацентр и сдать кровь или позвонить от имени организации и сказать, что есть 15, 20, 30 желающих, которые готовы стать потенциальными донорами, и к вам приедет мобильная бригада. Главное, чтобы люди знали о том, что надо пройти такое исследование и стать потенциальным донором стволовых клеток.
Этот вид донорства очень интересен тем, что нуждающиеся в стволовых клетках маленький мальчик или маленькая девочка о вас как о потенциальном доноре ничего не имеют права знать. Почему? Чтобы исключить давление на донора. Сейчас он согласен сдать два кубика крови, а через 5-10 лет ситуация поменяется и он передумает. Чтобы не было никакого давления на донора, информация о нем закрыта. Даже когда, например, больному мальчику перельют эти стволовые клетки и его жизнь будет вне опасности, в адрес донора он может максимум нарисовать картинку и поблагодарить его. Зато донор имеет право получить всю информацию о том, кому он будет давать свои стволовые клетки.
- В ряды потенциальных доноров стволовых клеток вступили 12,5 тысяч человек. И, независимо от того, что они сделали в жизни - может быть, много чего-то хорошего, может быть, много чего-то плохого, этот их поступок, без сомнения, совершенно замечательный. Я не вправе разглашать фамилии этих людей, многих из которых вы знаете. Но в том, что это хорошие люди, у меня никаких сомнений нет. Люблю цитировать фразу одного из первых христиан, который сказал, что есть летопись людей, а есть летопись Бога. Такие люди как раз ближе к летописи Бога. Хорошо, что такие люди есть.