Хокку (хайку) — это вид японской поэзии. Оригинальное японское трехстишие состоит из 17 слогов, которые записывают в один столбец. Самым известным автором хокку является Мацуо Басё. Впрочем, уже у него встречаются отступления от нормы слогового состава. Особыми разделительными словами — кирэдзи (яп. кирэдзи — «режущее слово») — текст хайку делится в отношении 2:1 — либо на пятом слоге, либо на двенадцатом.
Зарождение хокку
Слово «хокку» первоначально означало начальную строфу другой японской поэтической формы — рэнга (яп. рэнга — «нанизывание строф»). С начала периода Эдо (XVII век) хокку стали рассматриваться и как самостоятельные произведения. Термин «хайку» предложил поэт и критик Масаока Шики в конце XIX века для различения этих форм. Генетически восходит к первой полустрофе танка (хокку буквально — начальные стихи), от которого отличается простотой поэтического языка, отказом от прежних канонических правил.
В своём становлении хайку прошло несколько этапов. Поэты Аракида Моритакэ (1465—1549) и Ямадзаки Сокан (1465—1553) представляли себе хокку как миниатюру чисто комического жанра (такие миниатюры впоследствии получили название сенрю. Заслуга превращения хокку в ведущий лирический жанр принадлежит Мацуо Басё (1644—1694); основным содержанием хокку стала пейзажная лирика. С именем Ёса Бусона (1716—1783) связано расширение тематики хокку. Параллельно в XVIII веке развиваются комические миниатюры, выделившиеся в самостоятельный сатирико-юмористический жанр сэнрю (яп. сэнрю — «речная ива»). В конце XVIII — начале XIX веков Кобаяши Исса ввел в хайку гражданские мотивы, демократизировал тематику жанра.
В конце XIX — начале XX веков Масаока Шики приложил к хокку заимствованный из живописи метод сясэй (яп. сясэй? — «зарисовки с натуры»), способствовавший развитию реализма в жанре хайку.
Как понять хокку
При переводе хайку на западные языки традиционно — с самого начала XX века — местом возможного появления кирэдзи соответствует разрыв строки, так что хайку представляет собой трёхстишие слоговой структуры 5—7—5.
В 1970-е годы американский переводчик хайку Хироаки Сато предложил в качестве более адекватного решения записывать переводы хайку как моностихи; вслед за ним канадский поэт и теоретик Кларенс Мацуо-Аллар заявил, что и оригинальные хайку, создаваемые на западных языках, должны быть однострочными.
Встречаются — среди переводных и оригинальных хайку — и двустрочные тексты, тяготеющие к слоговой пропорции 2:1. Что касается слогового состава хайку, то к настоящему времени и среди переводчиков хайку, и среди авторов оригинальных хайку на разных языках сторонники соблюдения 17-сложности (и/или схемы 5—7—5) остались в меньшинстве.
По общему мнению большинства теоретиков, единая слоговая мера для хайку на разных языках невозможна, потому что языки значительно отличаются друг от друга средней длиной слов и, следовательно, информационной ёмкостью одинакового количества слогов. Так, в английском языке 17-ти слогам японского текста в среднем соответствуют по информационной ёмкости 12-13 слогов, а в русском, напротив, около 20-ти. Поскольку жанр — это формально-содержательное единство, для хайку важны отличающие его смысловые характеристики. Классические хайку обязательно строятся на соотнесении человека (его внутреннего мира, биографии и т. п.) с природой; при этом природа должна быть определена относительно времени года — для этого в качестве обязательного элемента текста используется киго (яп. киго — «сезонное слово»).
Чаще всего повествование ведётся в настоящем времени: автор представляет свои переживания. В сборниках хокку каждое стихотворение часто печатается на отдельной странице. Это делается для того, чтобы читатель мог вдумчиво, не торопясь, проникнуться атмосферой стихотворения.
Чтобы правильно понять хокку нужно вчитываться в каждое слово, представляя его. Для японцев в каждом явлении природы скрыт тайный смысл на уровне ассоциаций. Например, часто авторы упоминают сакуру. Это цветущая вишня. Растение, полностью покрытое белыми цветами представляется чем-то молодым, навинным и первозданным. Подобные образы придают хокку атмосферу таинственности и недосказанности.
Недаром европейцы считают, что хокку пробуждает зависть: сколько западных читателей мечтали так прогуливаться по жизни с блокнотиком в руке, отмечая здесь и там некие «впечатления», краткость которых была бы гарантией совершенства, а простота — критерием глубины (и все благодаря мифу, состоящему из двух частей, одна из которых — классическая — делает лаконизм измерением искусства, другая — романтическая — в импровизации усматривает правдивость). Будучи абсолютно понятным, хокку при этом ничего не сообщает, и именно благодаря этому двойному условию оно, кажется, преподносит себя смыслу с услужливостью воспитанного хозяина, который предлагает вам чувствовать себя у него как дома, принимая вас со всеми вашими привязанностями, ценностями и символами; это «отсутствие» хокку (в том смысле, какой имеется в виду, когда говорят об отвлеченном сознании, а не об уехавшем хозяине) чревато соблазном и падением — одним словом, сильным вожделением смысла.
Примеры:
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
(Басё)
***
Тополиные листья
Перед грозой неземного цвета.
Покорны стихии.
***
Где ты, Вселенная?
Днем суета. Ночью тусклые звезды.
Равнодушие мегаполиса.
Photo by Álvaro Serrano on Unsplash